Стиль Беггарстафф в наших альбомах

Cреди забытых имён зарубежных художников, которые незаслуженно преданы забвению, есть такие, которые имеют самое прямое отношение почте и филателии, но в силу исторических обстоятельств оказались невостребованными и стёртыми из нашей памяти.

Но может быть, таинственные силы судьбы для того и отодвигают “в тень” имена некоторых талантливых людей, чтобы через некоторое время они вновь стали популярны и попали в центр внимания?

Два таких имени все чаще мелькают в каталогах аукционов редкой книги и печатной графики малых форм. Но прежде представим себе такой разговор, имевший место в начале 1890-х годов в одном английском семействе:

– Ты не мог бы остаться завтра дома? Я пригласила одного интересного челове...

– Нет, не мог бы! У меня депрессия и я не хочу никого видеть!

– Но этот мой знакомый... тоже художник!

– Художник, художник... Мне во где сидят эти художники! Я в творческом застое и ни с кем знакомиться не хочу.

– Я тогда тебе честно скажу... Я собираюсь за него замуж, и он, так сказать, будущий член нашей семьи. Пожалуйста, останься дома и подай ему руку. Ну, что тебе стоит? Прошу тебя...

– Тоже мне, нашла время выходить замуж...

Рукопожатие всё же состоялось. Словесная перепалка между молодой английской художницей Мэйбл Прайд и её братом Джеймсом Прайдом происходила в самом конце лета 1892 года. Через день после этой беседы график и иллюстратор Джеймс Прайд, преодолевая свою хандру, подал руку своему будущему зятю – живописцу Уильяму Николсону.

Трудно преувеличить значение этого рукопожатия для истории европейской, да и мировой графики малых форм. Встреча оказалась поистине “судьбоносной” для культуры Великобритании. Историки искусства вновь и вновь пытаются объяснить, как судьба спасла Прайда от запоя. Ответ прост. Она подарила ему счастливую встречу с таким же талантливым художником, как он сам.

О коллективном творчестве двух художников, которым судьба подарила счастливую встречу, спорят и философы, и искусствоведы. Два молодых человека подружились и занялись совместным творчеством. Прайд изобрел картонный трафарет, благодаря которому изображения характеризовались особенной плотностью формы.

Не прошло и двух лет после знакомства Николсона и Прайда, как в Англии стали появляться афиши, подписанные коллективным псевдонимом “Братья Дж. и У. Беггарстафф”. А позже в свет стали выходить книги с иллюстрациями, выполненными в этом оригинальном стиле. И то, что Беггарстаффы забыты сегодня в России, что их имена не упоминаются ни в связи с русским плакатом или, например, с Пушкиным, ни в связи с русским искусством начала двадцатого столетия, на которое Николсон и Прайд оказали столь сильное влияние, в высшей степени грустно осознавать. Неужели их прежняя популярность никогда не вернётся?

Историки искусства и по сей день спорят о том, что значила встреча двух “братьев” для английской и мировой силуэтной графики. Одни учёные считают, что это проявление волшебной силы Судьбы. Другие думают, что это удивительное взаимодействие двух гороскопов, благодаря которому два “брата” смогли создать сплав двух дарований... Но дело не только в сплаве. Беггарстаффами мгновенно заинтересовались во многих странах мира. У них появились подражатели, последователи и даже конкуренты. Самым главным из них был выдающийся мюнхенский плакатист Людвиг Хольвайн. А единственным сторонником этой манеры, портрет которого попал на марку, был чешский график и плакатист Ярослав Бенда.

Российские мастера графики немало знали и о стиле работы двух “братьев”. На достижения двух знаменитых англичан ориентировались в своём творчестве такие признанные мастера плакатной и книжной графики как Е. Кругликова, Г. Нарбут, М. Добужинский и другие.

Отголоски стьиля Беггарстаффов видны и в ОКНАХ РОСТА Маяковского. А автор этих строк очень любит болгарскую марку с плакатом художника Бориса Ангелушева. На этом плакате русский казак бережно ведёт за руку болгарскую девочку.

А ещё очень красива серия марок Великобритании “Домашние животные”. Она выполнена с явной оглядкой на интересующую нас манеру.

Коллективный вензель двух братьев, похожий на старинные китайские печати, оказался счастливым. Работы, помеченные этим знаком, украсили крупнейшие в мире коллекции гравюр. К сожалению, никто никогда не пытался учитывать, есть ли такие работы в частных собраниях Москвы и Петербурга. К счастью есть коллекционеры непочтовых марок, которые могли бы многое рассказать. Отдадим должное и владельцам марок чешских легионеров, о которых не принято было писать и говорить в СССР. Марки белочехов выполнены с учетом беггарстаффских новшеств.

Но хочется верить, что подробная работа исследователей над беггарстаффским наследием ещё впереди. Ведь судьба не зря “курирует” имена двух братьев даже сегодня, когда их уже нет в живых. Да и российские филателисты могут с гордостью сказать, что в начале двадцатого века у беггарстаффской манеры – такой непохожей на другие стили, нашлись горячие поклонники и почитатели.

Пользуясь коллективным псевдонимом, одаренные художники создали едва ли не самый маленький в Западной Европе клуб плакатистов, состоящий всего из двух человек. Ориентируясь на художественные достижения Китая, они стали смело переносить в плакат приёмы восточного искусства, в том числе китайского театра теней. Это понравилось далеко не всем современникам двух молодых новаторов, ведь обыватели привыкли к реалистичным изображениям.

Если бы не фирма “Рэйнтри” (известный производитель шоколада и какао-порошка), которая взяла “шефство” над Беггарстаффами, Николсон и Прайд не смогли бы заработать своими свежими по стилю и поэтому далеко не всем понятными плакатами и обложками. А именно с плакатов их самобытный стиль “шагнул” в искусство книжной иллюстрации и, конечно же, привлёк внимание почтовых дизайнеров и издателей почтовых и благотворительных марок.

Хочется верить, что со временем мало известные у нас Беггарстаффы, которые сегодня упоминаются лишь вскользь и по отдельности в публикациях по торговой рекламе и истории плаката, займут достойное место в культурном обиходе российских любителей искусства. Их совершенно незаслуженно исключили из нашей художественной жизни, а затем и вовсе предали забвению.

Да, они мало известны. Николсон и Прайд только ещё займут свое место в книгах об эстетике почтового дизайна в будущем, ибо этого пока не произошло. А ведь в дореволюционной России братьев Беггарстафф хорошо знали и любили. Любили, несмотря на то, что в прессе на них ссылались опять-таки порознь (критики хвалили то Николсона, то Прайда, забывая, что они работают вместе, что это пусть маленькое, но настоящее художественное объединение).

А.П. Дьяченко, филателист
Член Союза Учёных Санкт-Петербурга,
Член Ассоциации Искусствоведов (AIC)