Мастера художественной литературы – филателистам

Когда-то издательство «Связь» издавало произведения художественной литературы с филателистической окраской. Шли годы и это благородное дело ушло в историю. Теперь филателисты лишь случайно могут встретить упоминание о своем увлечении в прозе или поэзии. Что если попытаться обобщить упоминания о марках в художественной литературе?

Писатели и поэты неоднократно обращали внимание на искусство почтовой мирки, на характерные особенности рисунка, названия страны и шрифта. Это порой проявлялось в очень интересных литературных произведениях. Впервые на это указали знаменитые популяризаторы филателии братья Вильямс, обобщившие романы, повести и пьесы с филателистической составляющей в одной из глав своей книги “Почтовая марка. Ее история и признание”. Русский перевод этой книги вышел в 1964 году. Глава о филателии в художественной литературе подверглась значительным сокращениям – считалось, что вряд ли советский читатель обратится к старым французским или английским журналам конца девятнадцатого века, в которых печатались ранние романы и повести о филателии.

Получалось, что мастеров детективного жанра рано начали интересовать кражи редких марок, но ещё чаще короли детектива упоминали почтовые штемпеля. Нельзя не вспомнить замечательный детективный рассказ Эдгара По “Украденное письмо”.

А писатели юмористы еще до первой мировой войны уже бойко высмеивали коллекционеров-чудаков (знаменитый Карел Чапек написал рассказ “Коллекция марок”). Филателистическая тема пускала корни и в развлекательной юмористике, и в серьезной литературе. В старых филателистических детективах просматриваются очертания таких интересных романов середины ХХ века как, например, “Фальшивая Изабелла” венгерского писателя Бочкаи.

В повести Андрея Платонова “Епифанские шлюзы” упоминается письмо с иностранной маркой. Но ведь время действия – эпоха Петра Первого. А разве тогда были марки? Конечно, нет. Но Платонов мог об этом не знать, всё равно он замечательный писатель.

Большие писатели мало знают о марках. Исключения – филателисты Виктор Розов и Борис Стругацкий. Маяковский и Евтушенко высмеивали филателистов (хотя Маяковский-гимназист собирал “колонии”). В романе Михаила Чулаки “Тенор” также содержится нелестная характеристика одного из персонажей, увлекающегося полярной филателией. А в эпохальных шедеврах советской литературы упоминаний о марках почти нет.

Михаил Чулаки

Одной из самых увлекательных книг на филателистическую тему является сборник рассказов Франтишека Лангера “Розовый Меркурий” (русский перевод вышел в 1970 году). Филателист Игнац Крал чем-то похож на Шерлока Холмса (он тоже расследует тайны, только филателистические), а автор книги, познакомившийся с ним и ставший слушателем его увлекательных историй, является аналогом доктора Ватсона. Если Лангер и выступил как подражатель Конан-Дойля, то как подражатель вдумчивый и талантливый – книга имела большой уcпех.

В 1962 году советский прозаик Мурад Мамедов создал увлекательную повесть “Марка неизвестного королевства”. В этой книге, которая, несмотря на политическую тенденциозность и сегодня читается с большим интересом, автор создает образ колониальной страны Белладонии, в которой правит королева-тиран. Школьник Андрейка попадает в это государство из-за интереса к красивой марке, страну выпуска которой он не может определить и поэтому придумывает сам. Вернее, ему приходится солгать, так как Белладонии не сущствует. Попадание в далекую страну – наказание за ложь. В повести косвенно признается привлекательность колониальных марок – важный шаг эпохи оттепели конца 1950-х – начала 1960-х годов.

Известный детский писатель Н.Внуков в повести “Розовая Гвиана” рисует очень интересную ситуацию, когда в руки советского школьника попадает знаменитая марка “Розовая Гвиана”. Подростки решают, что делать, если им удастся продать раритетную находку. Они долго спорят, перебирают разные варианты, но в конце концов решают принести пользу родному городу и своей школе. Марка оказывается фальсификатом и ничего полезного для школы ребятам сделать не удается, однако как благородны их намерения! Попутно автор рассказывает историю классической марки.

Можно назвать и стихи, в которых обыгрывается почтово-филателистическая тема. Классический пример – стихотворение “Марки” Леонида Мартынова. В некоторых стихотворениях рисунок марки, графическая образность почтового дизайна несут важную смысловую нагрузку. У английского поэта Ричарда Олдингтона есть стихотворение “Детство”, в котором описывается первый филателистический альбом автора.

Олдингтон – представитель имажизма, так называлось в Англии направление, родственное есенинскому имажинизму, и марки в его стихотворении выстроены как галерея ярких образов. А у Сергея Наровчатова есть стихотворение о том, как он получает письма от однополчан и по изображениям на зарубежных марках вспоминает, кто где служит. Вывод наших войск из Восточной Европы сделал это стихотворение историческим памятником, хотя, наверное, и сегодня можно представить себе письма наших миротворцев со штемпелями зарубежных стран.

Однако вернемся к прозе. Выдающийся прозаик и сценарист Юрий Нагибин упоминал марки и филателию как минимум в трех произведениях. В рассказе “Новая Гвинея” он передал особый дух филателистического обмена между школьниками, который царил в нашей стране со середины пятидесятых годов. Обмен сразу же выявляет характеры двух мальчиков, один из которых склонен к “бизнесу”, а другой ищет в марке романтическую сторону. В рассказе звучат названия экзотических стран (Гвинея и Гватемала), упоминаются король Георг и Васко да Гама. В сценарии “Девочка и эхо” филателия названа (устами главной героини Витьки) препротивным занятием.

Марки иногда упоминают в своем творчестве крупнейшие писатели. Выдающаяся английская писательница Айрис Мэрдок описывает “Треуголку Мыса Доброй Надежды” в замечательном психологическом романе ”Сон Бруно”. Наводнение уничтожает редкую марку и читатель задумывается о бренности бытия, о том, что все в этом мире преходяще.

Ещё одно очень крупное имя – Грэм Грин. Он упоминает марки в двух романах – “Комедианты” и “Суть дела”. Обе книги – непростые философско-психологические произведения. Жаль, что на обложках романа “Суть дела” есть самые разные предметы, но марок нет.

Американский романист Томас Пинчон написал удивительный роман “Выкрикивается лот 49”, прочитать который хочется порекомендовать всем филателистам. В романе действует тайная почтовая организация, продолжающая традиции частной почты Турн-унд-Таксиса. Это просто-таки тайное общество со своей символикой, атрибутикой и шифрованными сообщениями из прошлого в будущее. Это настоящий криптологический роман, в котором тайнам в буквальном смысле тесно.

Крупнейший американский прозаик Уильям Стайрон в одном из своих лучших романов “Выбор Софьи” (1975) выводит образ молодого писателя, который, вспоминая детство, выделяет в нем филателистический период, символом которого является “экзотическая марка с парусником”.

В детективном романе Иоанны Хмелевской “Болгарский блок” (русский перевод вышел под названием “Роковые марки”) читатель знакомится с дамой-филателисткой (alter ego самого автора), которая мечтает заполучить редкий болгарский блок с изображением птиц. В книге немало шуток, юмористических пассажей. Чего только не делает главная героиня, чтобы заполучить заветный блок! Поражают вежливые полицейские, которые не умеют обращаться с марками, но, вроде бы, стесняются этого и чуть ли не готовы учиться у свидетельницы по делу об убийстве, какие бывают клеммташи и как держать пинцет.

Наконец, в широко известной повести С.Могилевской “Марка страны Гонделупы” содержатся очень интересные апелляции к эстетике “экзотических” колониальных марок. Жуликоватый школьник Лева Михайлов (если только это жестокое слово применимо к школьнику, но в данном случае, пожалуй, применимо) создает из обертки для чая некое подобие экзотической колониальной марки (эти события отражают общую моду на собирание “колоний”, которая установилась в школьной филателии конца пятидесятых – начала шестидесятых годов). Разрекламировав эту самодельную марку, придумав для нее соответствующую “легенду”, он выменивает у своего одноклассника шведскую серию, посвященную истории почты. Плутовской роман? Конечно! Только детский, филателистический.

Интересно, что книга С.Могилевской, построенная как “школьный роман” (в те годы многие крупные писатели отдали дань этому жанру), имеет в основе чуть ли не детективную интригу, рассказывая о разоблачении плута-обманщика. Выменять настоящую марку на самоделку – это, конечно же, не криминал. Но это явное проявление коллекционерской нечестности, нечистоплотности, это обман одноклассника. А притягательность этой самоделки состояла в особом очаровании колониального марочного дизайна, хоть это выражение и отсутствовало в русском языке во времена СССР.

Очень интересный школьный роман – произведение Эдмондо де Амичиса “Сердце”. Книга написана в форме дневника, который ведет итальянский школьник начала ХХ века. В повести упоминается коллекция марок. Книга очень трогательная и выдержала множество изданий. Автору посвящены две итальянские марки разных лет. Тематика и стиль повести Сердце перекликается с образным строем и стилистикой замечательной детской книги Веры Инбер “Как я была маленькая”. Один из героев книги – Дима – собирает марки всего мира, а присылает их в Россию родственник семьи музыкант дядя Оскар. Дима особенно гордится австралийской маркой с черным лебедем.

В современной российской литературе марки упоминаются крайне редко. Есть один филателистический рассказ Даниила Гранина. Не могу не назвать и очень смешные рассказы москвича Евгения Обухова. Он сам филателист и автор интереснейших книг и статей. Однако филателистические пассажи встречаются иногда и у других известных российских писателей – наших современников. Достаточно назвать М.Елизарова, описавшего в одной из книг свое филателистическое детство.

Упомянем и романы современного прозаика и поэта Дмитрия Быкова “Эвакуатор” и “Орфография”. В романе “Орфография” описывается письмо из Парижа в Ленинград, в котором содержатся ценные факты о русском зарубежье. В поле зрения почтальонши попадает красивая французская марка и, чтобы порадовать сына, она изымает это письмо и выбрасывает, отклеив марку. Где ей знать, что похищенное ею письмо содержит бесценные сведения? Пропадает очень важное звено в оси коммуникации “Париж – СССР”. Нельзя не отметить, и то, что марки упоминаются в переписке Марины Цветаевой.

Отметим с горечью, что при переводе романов и повестей с филателистической окраской часто допускаются досадные неточности и огрехи. Роман “Выкрикивается лот 49” явно переводился на русский язык равнодушными к филателии людьми. Например, cтандартная марка названа “регулярной”, а имя знаменитого бельгийского дилера Моэнса протранскрибировано неверно (а ведь в криптологическом романе важна не только каждая буква, но и каждая запятая). Вместо словосочетания “каталог американских марок” переводчик употребляет комбинацию слов “каталог по американским маркам” (“каталог по маркам” – так не принято говорить!!!) Очень неуклюже переведены описания марок, которыми пользуются члены тайного общества. К счастью, несколько лет назад в Петербурге вышел в свет очень грамотный перевод. Жаль, что на красивом переплёте нет ничего филателистического.

Неточности допускают не только переводчики, но и сами авторы. Упомянутая нами повесть С.Могилевской “Марка страны Гонделупы” содержит очень интересные описания филателистического обмена (уже давно он исчез из обихода наших школ), но обмен почему-то назван меной (а так филателисты не говорят). К тому же герой романа получает в подарок полную шведскую серию на конверте, но ничто не подсказывает его сердцу сохранить весь конверт.

Бывают в художественной литературе и другие неточности, но, подводя итоги нашего обзора, отметим при этом, что филателистическая тема часто придает литературному произведению особый колорит, делает его еще более увлекательным. Хочется верить, что мы ещё не раз возьмем в руки новые романы и повести с филателистической составляющей.

А.П. Дьяченко, филателист

Член Союза Учёных Санкт-Петербурга, Член Ассоциации Искусствоведов (AIC)